Автор оригинала: Галина Подольская
Циппори. Название этого места в Нижней Галилее по звуковой ассоциации стало основой собственной поэтической аллегории. Циппори, как «צפורה», – птица, залетевшая в знойную пустыню, в тени крыльев которой родился город. Погребенный временем, он был раскопан археологами в ХХ столетии, и явился миру, как восставший из пепла Феникс, сохранив в мозаиках сюжеты забытой эпохи. Циппори – город взлетов и падений – Циппори, творящий себя.
Причесанная историческая справка
В греческих документах рассказывается об основанном в эпоху Александра Янная (100 в. до н.э.) еврейском городе Циппори (по греч. – Сепфорис). В38 г. до н.э. город сдался Ироду, после смерти которого был разрушен военачальником Варом, продавшим жителей в рабство. Антипа восстановил Циппори, сделав своей резиденцией. При Агриппе втором город по-прежнему находился во владении римлян, продолжая их поддерживать и во время Иудейской войны (66 – 73 годы).
Легионы Веспассиана вошли в Галилею, но Циппори продолжал существовать и после разрушения Иерусалимского Храма, и даже во времена императора Адриана, когда был переименован в Диокейсарию.
В византийский период Циппори сохранял еврейский характер, несмотря на то, что в городе существовала христианская община, во главе которой стоял епископ. В годы восстания против императора Гала (351 – 352) Циппори служил резиденцией главы повстанцев Патриция и был жестоко наказан, когда восстание было подавлено. Но, как утверждают историки, слухи о разрушении города были сильно преувеличены, поскольку Циппори остался еврейским городом и в последующие столетия, сохранив о себе память не только в живописных напольных мозаиках, но и в талмудических источниках.
Древний Циппори – город, очертания которого побуждают домысливать даже не склонных к фантазированию скептиков. Смальтами были вымощены тротуары улиц, окруженных по обе стороны колоннадами, полы примыкающих к центральной части города зданий. Мозаики Циппори напоминают о процветании Египта и вкусах патрицианского Рима. Но главная достопримечательность – изображение Афродиты- всемирно признанная вершина мозаичного искусства. Израильтяне прозвали эту красавицу «Моной Лизой из Циппори», утверждая свою версию об изначальности рождения красоты на древней земле Эрец-Исраэль.
МИСТИЧЕСКИЙ ОСКОЛОК
Это было так давно, что кажется едва ли правдоподобным. Один злой человек влюбился в изображение Галилейской Моны Лизы. Без лишних раздумий он решил «унести» в свое жилище потрясший его воображение мозаичный портрет циппорской Афродиты. Но смальты были скреплены так крепко, что не отделялись. Красавица с «пола» словно говорила ему: «Не спорь с вечностью! Безумец!Я здесь - навеки!»
Очень не понравилось это злому человеку. В возбуждении он не слышал ни голоса рассудка, ни голоса красавицы. С упорством одержимого он начал разбивать смальтовые полы, повторяя расхожую даже в столь отдаленные времена фразу: «Так не доставайся ты никому!».
Мозаики «сопротивлялись» молоту. Удар…первый, второй, третий, много ударов…И, когда некоторые из мозаик начали крошиться под натиском безумца, они застонали, воззвав к небесам. Неожиданно началась буря, унесшая злодея Б-г знает куда. Но она же разнесла по свету и осколки выбитых им смальт. Кому-то они попали в глаз, а кому-то в сердце, вдохновляя романтиков преодолеть вереницу лет, чтобы мистически участвовать в событиях, запечатленных на смальтах древнего Циппори.
Дом Нила
Что за истома душу наполняет?
Оцепененье чувств или недуг?
То лотос мне головкою кивает,
И в волны Нила погружаюсь вдруг.
Раскрылся лотос – розовый фламинго,
Расправив свои крылья-лепестки.
И пронеслись быстрее бега динго
Века, сливаясь в мареве реки.
Классически изысканный, священный,
Он чистотой индусов одарял.
И Вишну многорукий вдохновенно
На лотосе, как троне, восседал.
На царственной груди у Нефертити
Сиял он – символ высшей красоты, –
Бессмертно божество… Но, посмотрите,
На смальтах тоже нильские цветы!
И на мозаиках – навек – фламинго
И лотос, распростерший лепестки …
Века летят быстрее бега динго,
Найдя забвенье в мареве реки.
Грохочет сердце, как литавры,
От предвкушений нашей встречи:
Средь амазонок и кентавров
Маячат смальтовые плечи…
Фантом мозаик окаянных,
Ты вновь исчез, как привиденье,
Но у охотницы Дианы
Стрела проворней настроенья!..
Среди кентавров, амазонок
Я лишь Дианы олененок…
Так приголубь меня, любимый,
Охотник, что проходишь мимо.
Лишь мастер мог с судьбою спорить
И в прятки с временем играть,
Своей богине вечность дать,
А после – сердце не неволить!
Надежда! Роковой холуй!
С мечтою обо всей Вселенной,
Летит с мозаик вдохновенный
И драгоценный поцелуй.
Губами алчущей пустыни
Он утолит тебя в хамсин –
Далекий, с привкусом полыни,
Пустыни нежный паладин…
Так мастер о любви вещал
И поцелуй мне обещал!
* * *
Здесь Рим и Иудея говорят –
На языке гармонии небесной
И пластикой мозаики чудесной
Великий Нил мечтательно хранят:
Здесь птицы острокрылые летают
И горд изгиб кувшинковых листов,
Гиппопотамы грузные гуляют,
Не зная иудаики основ.
Здесь девственные лилии белеют,
И крокодилы, как нефрит, манят.
Царицы от любви в объятьях млеют
И никого на свете не винят.
Волшебные мозаики Циппори,
Как в зеркальце, в твоем влюбленном взоре…
Таковы мозаики «Дома Нила», запечатлевшие александрийский культ Царя вод и, проросшие сквозь смальты, нравы безжалостного Рима.
Мозаики…Распластанные линии судьбы на беспомощной ладони, искушение, соблазнение, крушение, бескрылый взмах надежды.
Мозаики…Им нравится дразнить простаков и заставлять недоумевать взыскующих. Лично я, постоянно испытываю это неутоленное любопытство. И, по всей видимости, не только я.
ГАЛИЛЕЙСКАЯ МОНА ЛИЗА
Волна к волне всегда полна влеченья,
От глаз к глазам – неисчерпаем свет,
И вечны в вечности летящих лет
Мозаики бессмертных откровений.
В них – млечный путь далеких сновидений,
Что для мечты отчаянной открыт,
Здесь Мона Лиза душу исцелит
Улыбкою в безумье дерзновений.
Свободна от терзаний и сомнений,
В тенетах немоты и слепоты
Она сияет мерой красоты,
Она спасает мир от всесожженья.
О, Мона Лиза смальтовых видений!
Ты – вечность в вечности летящих лет!
Волна к волне всегда полна влеченья…
От глаз к глазам неисчерпаем свет…
От глаз к глазам неисчерпаем свет…и может произойти все, что угодно, вопреки высокой стилистике вечности.
Однажды один романтически настроенный, интеллигентный студент-археолог, с исторической путаницей в голове и мозаичным осколком в сердце, гулял по «Римской вилле». Странно было смотреть на молодого человека. Он не ходил прямо,- постоянно что-то обходил, выделывая всякие выкрутасы, словно опасаясь шума собственных шагов.
На самом деле в его поведении не было ничего странного: он боялся наступить на некоторые из изображений. Они были для него живыми. Молодой человек разговаривал с ними, а точнее, с одной...
Галилейская Мона Лиза…
На меня она смотрит снизу.
Я гляжу на нее и таю,
И… мечтаю, мечтаю, мечтаю…
Лирика, лирика, лирика – какой здесь не знали разве что тысячелетия.
Утомительна честь,
Упоителен страх,
Как медовая лесть
На холодных губах.
И румянец несмел
От багрянца стыда:
Так никто не хотел
Никого никогда.
Чтоб ладони слились –
От тепла до тепла.
Чтобы ноги сплелись,
Повенчавши тела.
Я хочу тебя, слышишь,
Как подросток, хочу.
Я с тобой улечу –
На луну улечу.
Чтобы там, на луне,
Твое солнце унять,
Чтоб сияла лишь мне
И не смела пленять!
А потом, простирая руки к своей запечатленной возлюбленной, будто разговаривая сам с собою, студент-археолог прошептал:
– Я тебя по мечтам, как тигренка, узнал.
Как котенка, позвал и, как львицу, приметил,
И заныло ребро, ах, проклятый Адам,
– Я тебя не отдам, за тебя я в ответе!
Пусть мне персы отныне объявят войну –
Их пойму и приму как тройную вину!
И уволит меня сам султан Сулейман –
Наши вкусы совпали, пусть даже я пьян!
Ну, а если я трезв? Если ты – это ты…
Воплотитесь, мечты, средь людской суеты…
И вдруг Мона Лиза, к которой были обращены все эти путаные монологи-излияния, прошептала ему: «Подожди! Зачем же так сразу на луну? Есть Циппори!» А потом – с неожиданной беззащитностью – тихо заговорила его же словами:
– Ты меня по мечтам, как тигренка, узнал,
Как котенка, позвал и, как львицу, приметил,
Я ждала тебя вечность и тебя, мой Адам,
Никому не отдам в новом тысячелетье!
Без всякого труда Мона Лиза отделилась от мозаичного пола, а потом – на зависть всем изображениям вместе взятым, – крепко обнявшись, они отправились гулять по ночному Циппори.
Больше всего происходящее возмутило «зодиакальный круг» – это никак не вписывалось в отраженные в нем закономерности. А влюбленный студент-археолог даже не устыдился, что мозаики на какое-то время остались без своей главной достопримечательности – Галилейской Моны Лизы.
Философия фантазии
Что бы ни говорили, но история всегда отступает, когда ты, преодолев время, переходишь в ее измерение. Или подчинение? Подчинение погребенному временем и возродившемуся вновь городу в Нижней Галилее?
Видимо, это и есть та самая экзистенциональная высота, после которой ничто не страшно – даже фатальное падение на булыжную мостовую рассудочной вечности, точнее, на мозаики, которыми вымощены тротуары улиц древнего города, рожденного под тенью крыльев неведомой птицы, залетевшей в знойную пустыню...
Бессмертные мозаики Циппори,
Как в зеркальце, в моем влюбленном взоре…
Вот вам и мистический осколок – залог любви...