Израильские художники – памяти Веры Хлебниковой
Мир творчества безграничен, хотя не всегда можно предсказать, почему культурное наследие, остававшееся в тени, через столетие начинает волновать и вдохновлять к собственному творчеству новые поколения. К счастью, уже сегодня история мировой культуры ХХ – ХХI вв. доказала качественное влияние творческого потенциала семьи Хлебниковых на развитие литературы и искусства. В этой связи понятен и интерес к творчеству Велимира и Веры Хлебниковых в Израиле.
Хлебников всегда «своевременен» для филологов с точки зрения словотворчества. Они принимают участие в Хлебниковских чтениях, проводимых Астраханским университетом. В Израиле вышел в свет первый биографический роман о поэте. В создании первого анимационного мультфильма по стихотворению Велимира Хлебникова принимал участие художник из Израиля. А теперь художниками Израиля написаны картины к литературным произведениям Веры Хлебниковой.
В Иерусалиме ушел из жизни дед Веры и Велимира Хлебниковых. Он умер, совершая паломничество. Купец первой гильдии Алексей Иванович Хлебников имел четыре торговых судна, торговал оружием и зерном. К 70-ти годам, однако, почувствовал усталость, потянуло к Земле Обетованной. Распродал свои корабли, что ходили в Персию по Каспию-морю, и отправился в Иерусалим простым паломником.
Астраханский купец Алексей Иванович Хлебников скончался на Святой Земле. Тело усопшего было перевезено в Астрахань и упокоено в фамильном склепе, сохранившемся и поныне…
Этот факт, связывающий историю семьи Хлебниковых со Святой Землею, стал отправной точкой для формирования израильской коллекции «Художник и слово» и акции дарения «Израильские художники – памяти Веры Хлебниковой», посвященной 125-летию со Дня рождения выдающейся художницы серебряного века и постсеребряного ощущения в творчестве.
ВЕРА ХЛЕБНИКОВА И АСТРАХАНЬ
Вера Хлебникова (1891—1941) родилась в Малодербетовском улусе Астраханской губернии – провинции Российской империи – по сути границе между Европой и Азией. Но учиться изобразительному искусству, как и все, родившиеся с «отметиной», направляется в Париж, где берет уроки у Кес ван Донгена. В 1913 году она переезжает во Флоренцию. Однако бурные события в мире в то время решали многое за людей. В августе 1916 года художница возвращается в родительский дом. Подавляющее большинство ее работ итальянского периода так и осталось там, в доме её хозяйки Адели Ранфиньи. «Там, за горами», осталась юность, остались большие надежды. В Астрахань она привезла едва уместившиеся в чемодан полтора десятка работ и… талант.
Начался новый этап жизни – во всех смыслах «новый». Возвращение Веры в Россию совпало с кануном двух революций, перешедших в «мертвую зыбь внутренней войны». Лучезарная Италия сменилась «годами голодного служения искусству», потерей двух братьев и сестры… Возращение «боли к боли»... В годы послевоенной разрухи «гениальный живописец пребывал без красок, без холста» (П. В. Митурич). Возможно, поэтому астраханский период творчества Веры изобилует карандашными зарисовками?
Сегодня живописные полотна и графика хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее, Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина, в Астраханской картинной галерее имени Догадина и её филиале — Доме-музее Велимира Хлебникова, ставшего по сути Домом наследия семьи Хлебниковых.
В 1977 году Май Петрович Митурич-Хлебников, сын Веры и племянник поэта, привёз в Астрахань наследие своей матери Веры Хлебниковой для выставки ее живописи. Сформированная и оформленная в Астрахани экспозиция в 1978 году выставлялась в Москве, расширив круг почитателей элитарного искусства серебряного века, сохранившего – вопреки коррозии времени – магическое мерцание творческих исканий эпохи.
Однако, как филиал Астраханской государственной картинной галереи, музей был открыт 19 октября 1993 года. Музей располагается на первом этаже старинного дома, в квартире, которая некогда принадлежала семье Хлебниковых, которые жили здесь с 1914 по 1931 гг., с 1914 по 1922 гг. – приезжал Велимир. Восемь лет жизни его сестры Веры связаны с этим домом (1916 – 1925 гг.). Какое-то время Вера и Петр Митурич также жили здесь.
Среди фамильных раритетов (а их более тысячи), переданных в музей их сыном, уникальные работы художницы, ее литературное собрание, афиши, альманахи, журналы, альбом с фотографиями, библиотека с автографами всех членов семьи.
Экспозиция начинается с родового древа семьи, в корнях которого астраханские купцы Хлебниковы, выделявшие немало средств на благотворительность.
В самом помещении, по счастью, уцелела обстановка комнат Веры и Велимира. А в гостиной – голландские изразцовые печи, паркет из темного дуба, лепнина на потолке – со времен Хлебниковых. Среди вещей, принадлежавших отцу, прежде всего, портрет Владимира Алексеевича, написанный Верой, ее детские акварели, кружка из синего стекла, гуашь и этюдник, имеется зал живописи Веры Хлебниковой. Комната Велимира – творческая мастерская из черновиков и набросков. Экспозиция следующего зала – вклад «будетлянина» в мировую культуру. Одна из веранд музея по праву названа именем Мая Митурича. В витринах представлены иллюстрированные художником книги, акварели и графика.
2016 год – год 125-летия со Дня рождения Веры Хлебниковой и год 100-летия со дня ее возвращения в Астрахань. Этот год для музея стал по сути Годом Памяти Веры Хлебниковой. Вышла в свет книга «Поэзия пера и кисти. Жизнь и творчество Веры Хлебниковой», над которой А.А. Мамаев работал многие годы.
Открылась выставка «Астрахань Веры Хлебниковой. Графика и поэзия», проходившая с 31 марта по 15 мая в Доме-музее Велимира Хлебникова в Астрахани, – явление гармоничное, наиболее точно отражающее характер дарования Веры Хлебниковой. Линия начинает художественное слово. В каллиграфии слова – зарождается новая линия. Слово звучащее окутано поэзией графики, как прячущаяся молния в пучине неба. Согласованность.
В экспозицию «Астрахань Веры Хлебниковой» вошло 14 графических листов, которые зритель увидел впервые, альбом с черновыми зарисовоками, работы «Мужчина с трубкой», «Буржуй», «Апокалипсис», «Привидение на лошади», «Портрет юноши», «Буржуи» («Азбука коммунизма»)», «Композиция с лежащей фигурой» и др.
Здесь же были представлены «Астраханские тетради» стихов и прозы Веры Хлебниковой, раскрывающие еще одну грань дарования художницы – талант писателя. Осколки стихов и прозы, столь ощутимо прорезавшиеся в Италии, здесь, в Астрахани, обрели непостижимое «совершенство» устрашающих диссонансов какофонии действительности. Достаточно напомнить рассказы «Царь-тиф», «В тюрьме», стихи «Осиянь», «Я перелью в напевы песни…», «Позабытые древние лики».
ОКСЮМОРОН ИСКУССТВА И БЫТИЯ
Расцвет поэтического творчества Веры Хлебниковой приходится на самый трагический период ее жизни – астраханский: 1916-1924 гг. Она пробует себя в разных жанрах. Шуточная карнавальная «складка» – «О королеве – Я и Шутики-Лютики», по которой кажется, что Вера еще не переболела солнечной Италией. Не переболела, но уже вернулась в бескрайность калмыцких степей, запечатлевшейся в поэтическом сознании Веры с детства: «А что нужно душе, вместившей беспредельные калмыцкие степи, кроме изменчивого неба, душистых ветров, скрытой тайны старинных церквей, простого слова привета?». Глоток детства… Не только в слове – и в рисунке он выливается в ожившую ностальгию. Отсюда и появившиеся в это время работы «Калмыцкий костюм», «Девушка с лебедем», «Верблюды», родившиеся в продолжение стихов.
Вчитайтесь, вслушайтесь: «Словно письмена протекающих веков движутся по степи верблюды – четкою строкой – там, где земля прильнула к небу, где небо и розовое, и золотое, и изумрудное от зари. То пурпурными, то фиолетовыми, то темно-малиновыми силуэтами движутся они в лучах заходящего солнца». Величественное и неторопливое «О» перекатывается в беспредельное «А», полуприкрытое «И», недоуменное «У», на мгновение застывая в восхищенном «О» – «Четкою строкою».
Однажды Вера даже поймала себя на мысли: «Да у меня благородная калмыцкая душа…». В плане художественной самоидентификации так и есть: «Кажущееся молчание степи – это ее голос. Кто ее не любит, кто ее не знает, – для того она безмолвна. Но спроси калмыка – безмолвна ли степь? И он скажет, что она звучна и многоголоса. Он передаст вам все ее песни и мелодии».
Но только ли калмыцкая эта душа? А, может, просто «кочующая» по городам и весям художественных поисков?
В начале НЭПа Вера Хлебникова пишет сатирическую пьесу «Доктор заболел», упоминая небезызвестную кондитерскую Шарлау, ГубЧека Советской России с пополнением бюджетов в результате обысков. Рельефные, как в графике, типажи. Все будто списано с натуры: «рисунок в слове» или «слово в живописи»? Горькая сатира в слове перекликается с работой «Свободная торговля». 1922 год: Россия и Вера потеряли Велимира – гениального русского поэта. С ним был рядом его друг – художник из Санкт-Петербурга Петр Митурич. В 1924 году он станет мужем Веры. И она покинет Астрахань, но до того смерть, как художественный образ, настойчиво вторгается в ее художественное сознание Веры. В Астрахани создаются ее самые сильные рассказы – по сути стихотворения в прозе, – «Царь Тиф» и «В тюрьме». «У художника глаза зоркие, как у голодных»: «Царь Тиф» впервые был опубликован в астраханском сборнике «Земное» (1919) с посвящением: «Страдальцам Поволжья».
Рассказу «В тюрьме» предшествовали реальные события. Как замечает А. Мамаев, «революция застала всю семью в сборе – в Астрахани, на Большой Демидовской. Отношения в семье неожиданно обострились, произошел раскол: с одной стороны – отец и Катя – главные кормильцы, с другой – остальные: мать, Вера, Шура, младший брат Витя (Велимир). Первыми не выдержали самые младшие – Шура и Вера, прихватив ружье, удочку, кастрюлю и немного муки, они сбегают из душной семейной клетки на волжский простор – в дельту, на необитаемый остров. Там, в зарослях камыша, в простом рыбацком шалаше они живут впроголодь, но по-своему. Шура охотится и рыбачит, Вера готовит. К ним туда приходит Велимир. Находит, что они неплохо живут». Как-то их навестил отец. Визит едва не обернулся трагедией: проживающих в зарослях романтиков чекисты приняли за дезертиров (в частности, Шуру). Потом арестовали всех без разбора. И потянулись нескончаемые тюремные дни… И вдруг Вера услышала, как часовой сказал одному из матросов, сидевших с ними в камере, что этих «трех ученых» должны прикончить... Судьба хранила: в последний момент расстрела не состоялось, но он был пережит в ощущении, перенесенном с себя на других. Не случайно рассказ «В тюрьме» заканчивается так: «А остальных двух, похожих скорее на рыб из взморья, на серый камыш с насторожившимся взглядом диких ильменей, их… расстреляли».
Генетически Вере не от кого было унаследовать рабский страх, что жил в костях и жилах многих современников. Ее страх переродившийся в выстраданный сюжет рассказа в духе экспрессионистического реализма с ритмической «поступью», характерной для стихотворений в прозе: «кровью пенятся столы… гул, шум великий. Русь пьяна… А в бой идти – так в бой. И только толпа мечется, и ищет чего-то, гудит, шумит, а гул красный – от крови, а шум алый – от стонов. А спроси их: «Чего ищете, братья-люди?» Остановится сразу океан, и растерянными станут лица. Разве какой-нибудь юноша со светлым лицом звонко крикнет: «Свободы!» И толпа зашумит, и робко бросит новое слово: «Свободы, свободы…»
Не стоит приписывать художественным размышлениям Веры Хлебниковой определенную политическую установку. Наверное, и спустя годы она и не смогла бы точно ответить: «Что же это было?». Но, как всякий очевидец своей эпохи, Вера Хлебникова запечатлела часть драмы, случившейся с ее поколением. Россия. Русский народ-страдалец: жаждет воли – идет к боли… Помните у Пушкина в «Борисе Годунове»? Народ безмолвствует… В эпоху Веры Хлебниковой народ повзрослел лишь чуть-чуть. Даже появился светлолиций юноша, звонко бросивший в толпу: «Свободы!» Но его робкий призыв повис среди недоуменного люда, как нечто иностранное… Впрочем, потом «толпа зашумит, и робко бросит новое слово: «Свободы, свободы…»
Так экспрессионистически – в слове – Вера Хлебникова определила свою эпоху. Однако в тех же «Астраханских тетрадях» есть строки о проникновенной красоте земли, где родилась, и в природе которой черпала натурное ощущение мира. Есть стихи о том, как гудит астраханская степь, рождая новые созвучия и побуждая к поэтическому слову.
ИЗРАИЛЬСКИЕ ХУДОЖНИКИ – ПАМЯТИ ВЕРЫ ХЛЕБНИКОВОЙ
В 2016 году в Дом-музей Велимира Хлебникова из Израиля в дар музею поступило 15 работ маслом к стихам и прозе Веры Хлебниковой, составивших коллекцию «Художник и слово». Дарителями выступили члены Объединения профессиональных художников Израиля Анна Зарницкая, Иосиф Капелян, Аркадий Лившиц, Вадим Макаров, Анатолий Метла.
В цикле работ Иосифа Капеляна «Эксперссия цвета» (по мотивам произведений Веры Хлебниковой) воплощен поток ощущений и предчувствий, в которых очертания будущего тонут в экспрессионистическом океане бытия. В них действительность иррациональна. Она подобна рождение образа из амебного цветового пятна, потому как «земля стала легче крови, в которой плавает».
И «кровь выпила людей и раскалила солнце», «кровью пенятся столы. Гул, шум великий. Русь пьяна…», «Красная ярмарка смуты открыла лари», – читаем у В.Хлебниковой.
«Русь пьяна… Разлился окиян – не море… Многоязычная, многомудрая, как сама земля, Ох, мудрая! Глупая, как дитя малое. Дай петушка ярмарочного – каждый потянется: хоть рад, да свистнуть. А дай всем – так на всю землю свист пойдет такой…»
«Кровь выпила людей и раскалила солнце. Быть ли белой зиме?».
Одна из живописных импровизаций Иосифа Капеляна сродни образу Царя Тифа. Приведем созданный Верой Хлебниковой словесный портрет Царя Тифа: «Так он вел войско по скалам и ущельям, морем и от моря – безлюдной, оглохшей и немеющей зимой степью. Но что придавало ему столько гордости? Не то ли великое войско, которое он – победитель – вел за собой? Еще вчера молодых, стройных и прекрасных, теперь покорно идущих недугом сломленных людей. И окинув медленным взором войско, он шептал в упокоении: «Люди, смиряйтесь. – Царь Тиф идет…» и тогда скуластое костяное лицо передергивалось чудовищной улыбкой. А войско уже не идет, люди клонятся, люди падают… и стелются по степи... «Вперед, вперед, – шепчет в упоении Тиф… И люди, как зачарованные, снова поднимаются… Они уже не идут – ползут, царапая землю коченеющими скрюченными пальцами».
На палитре Иосифа Капеляна цветовая амплитуда доведена до предела. Работа решена в пастозных красках, словно не остывших от гнева, ужаса и крови. Работы исполнены в постмодернистской манере. Таков мир, несущийся к апокалипсису.
Но в творчестве и апокалипсис – не конец света.
В одном из писем Вера Хлебникова размышляла: «Одна часть моей странной, но подчас красивой жизни кончилась, и я бесполезно стараюсь заглянуть вперед. Там, за горами, осталось много, много!» Но что значит для бездонной Хлебниковой «много»? В миниатюре «Кто беспощадно-суровый наколол на гигантскую булавку Мир?» мы находим ответ: «Мир, когда-то певучий и солнечный, разубранный синими морями, лесами малахитовыми, изумрудными и вечерне-пурпурными озерами, сияющими разливами цветов, опоясанный реками». В палитрах Иосифа Капеляна – мир весны и пробуждающегося цвета.
Работа Аркадия Лившица навеяна образом «гула тишины степи» и зарождением в этом гуле «новых аккордов и созвучий» звучащего дня в Никольском: «Вершина холма изогнулась палево-зеленоватыми углами, а тени его были густо-лиловы… день дозвучал… Небо стало бледно-зеленым. Из-за тревожно разметавшихся розовых облачков вдруг показался молодой месяц, нежный, как ноготок русалочки… Гул тишины охватил степь. Зарождались новые аккорды, новые созвучия».
Полынно-голубая степь Аркадия Лившица волнуется, движется, подобно морю. Образ месяца, подобный ноготку русалочки, у Веры Хлебниковой подсказывает художнику свое решение. На переднем плане полотна полифония «движущихся» цветов неожиданно складывается в женские очертания. Реальное и воображаемое живут на холсте по законам единого эстетико-стилистического текста. Они живут, подобно миражу, когда в «цветорусалочьем» изголовье светит месяц-ноготок.
В годы обучения у нидерландского фовиста Кес ван Донгена, Вера Хлебникова писала о том, как она постигает «страстной путь» художника: «Жизнь в мастерской до 14-ти часов в день меня захватывает всю <…> мастерская, живопись <…>. А есть другая жизнь. Но я хочу пройти <…> мимо духа Парижа». И далее: «Я б хотела, я должна оставаться такой, как уехала…»
Наверное, так и случилось. Иначе не родились бы в России стихи о степи, воплощающей дух исповедующих Будду кочевников. Степь… «В час зари – это храм! Степь молится перед лицом неба – и все поет и звучит, и льются, льются зоряные краски», – восклицает Вера Хлебникова, словно медитируя, в голодные 1920-е годы.
Работа «Жаркая степь», передающая ощущение горячего воздуха оранжевого марева, создана иерусалимской художницей Маргаритой Левин, с юности знавшей семью Митуричей. Вот что она рассказывает: «В годы обучения в Московском полиграфическом институте мы были студентами на одном курсе с Сергеем Митуричем – сводным братом Мая Митурича-Хлебникова. Когда я узнала о проекте, посвященном 125-лению со Дня рождения Веры Хлебниковой-Митурич, подумала, что не имею права не принять участия в израильском проекте. С юности я оказалась причастной к этой выдающейся семье – семье потрясающей, в которой все были художниками, при этом все умели облекать свои мысли в необычную художественную форму. Как люди творчества, они были разными, но настолько взаимодополняющими друг друга, что, кажется, одной их семьи было достаточно для того, чтобы сказать СВОЕ слово в любой области искусства. Опоэтизированный Восток («калмыцкий», «астраханский») составлял естественную часть их мира не только в творчестве, но и в реальной жизни – в желании ежедневно видеть этот типаж рядом с собою: высокие скулы, миндалевидные глаза...»
Эта дружба растянулась длиною в жизнь. Приезжая в Москву из Иерусалима, Маргарита Левин, как правило, и сегодня навещает Митуричей. На ретроспективной выставке художницы «Четверть века – в Израиле», проходившей в московской галерее «180-ть кв. метров» на улице Образцова, они вместе отметили творческий юбилей Маргариты Левин.
На картине Андриана Жудро эта торжественно романтическая степь персонифицируется в образ всадницы калмычки с летящим удодом, объединяя образный мир Веры и Велимира, чьи рукописи астраханского периода порою даже подписаны общим псевдонимом (В.Х. или «Веха» – А.А.Мамаев). А среди экспонатов Дома-музея Хлебникова сохранился принадлежавший отцу Веры и Велимира инструмент для набивки чучел птиц.
Но вернемся к картине израильского художника. Краса калмыцкого улуса, она – дитя осиянной природы, мира «Лебедии» и «Конецарства», страны «далеких сайгаков», «ревущих верблюдов», «морей овец» и «круглообразных кибиток». Копыта ее скакуна хранят «поступь твердую камней» (В.Хлебников). На плече писаной дивы – удод – верный вестник из птичьей степи – той, где слепят глаза «огнем крыла пестрящие простор удоды» (В.Хлебников). Птица царя Соломона, как называют удода, о скольких секретах он поведал мудрейшему из мудрейших?
Ежегодно над Израилем пролетает около 500 миллионов птиц, направляющихся в Африку и обратно. Согласно решению министерств экологии и просвещения страны, сегодня удод выбран национальной птицей, воплощающей суть культурных истоков и природы Израиля. Примечательно, что в Калмыкии – по данным Союза охраны птиц России – титул птицы 2016 года присвоен удоду, широко распространенному в республике.
Но Всевышний дал крылья птицам не только для того, чтобы связывать климатические зоны. Пересекая небесное пространство, они сокращают расстояние между далекими землями, становятся общими символами в легендах и мифах разных народов, объединяя своим полетом творчество. Они влетают в художника – и тот уже не может не творить во благо, потому что в нем живет птица…
Вера Хлебникова свято хранила две папки рукописей о природе, быте и обычаях калмыков, записанных ее отцом – Владимиром Алексеевичем в бытность проживания семьи в Малодербетовском улусе. Многие страницы этих тетрадей посвящены птицам. Этнографические записи деда, ныне ставшие раритетными документами естествознания, Май Митурич передал Элистинскому краеведческому музею (ныне Национальный музей Республики Калмыкия им. Н. Н. Пальмова).
Ученый везде ученый. Переехав в Астрахань, Владимир Алексеевич Хлебников был в числе основателей первого государственного заповедника на Нижней Волге (1918 г.) – первым директором Астраханского заповедника, славящегося редкими видами птиц.
Художественный образ молоденькой калмычки в этнографическом костюме на картине Андриана Жудро вдохновлен реалиями воспоминаний Веры Хлебниковой о Калмыкии и изобразительным представлением образа степи «перед лицом неба», когда «все поет и звучит», когда «в час зари – это храм», в котором «льются зоряные краски». Таково художественное ощущение Веры Хлебниковой. Как знать, может, есть в нем нечто и от земли библейской – Святой Земли, на которую мечтал ступить дед Веры? И эта мечта Духа сбылась!
Степь – храм животворящего творчества. Храм, в котором служат Прекрасному – красоте обновляющейся, а потому – вечно юной.
Работа Анны Зарницкой, как по нотам, попадает в партитуру образа вечера в стихах Веры Хлебниковой, написанных в Никольском: «Как по струнам гигантского музыкального инструмента, шла лошадь, холясь в красках заката. Спина ее казалась лимонно-желтой, белой и пенистой – грива, тени были лиловы, а снизу – как догорающие угли – вспыхивали алые и красные отблески. И даже подсолнухи на бахчах, под холмом, стояли незнакомые, столпились, и казались враждебными. Только цветочки под ногами были еще дневными – желтенькими и родственными. Чу!.. Вечер».
Картина покоряет экспрессионистической яркостью красок, хотя перед нами – деревенский мотив. Полна, полна чудес всесильная природа. И в природе творчества – желание увидеть чудо. Внимание зрителя концентрируется на состоянии живой природы и ПРИРОДЫ творчества, что в данном случае равнозначны. Пастозная пастораль Анны Зарницкой сильна живописью.
Одна из подаренных Астраханской государственной картинной галерее работ – портрет Веры Хлебниковой, созданный Вадимом Макаровым.
Прямо скажем, не каждый художник решится на такое, учитывая, что существует автопортрет. Ее муж, Петр Митурич, писал Веру Хлебникову-Митурич. Созданные им карандашный и угольный портреты находятся в собрании Третьяковской картинной галереи.
Сильная сторона работы Вадима Макарова состоит в том, что по цветовой гамме – он сродни цветоощущению на полотнах Веры Хлебниковой. Кажется, что перед нами – натурный портрет, сохранивший отпечаток первой встречи, с «колористическим припоминанием» деталей. Получился целостный проникновенный образ, гармоничный и выразительный, пронизанный духовным миром, которым жила Вера Хлебникова. На полотне воплощено общее лирическое настроение, переданы душевные качества героини – доверчивость, простота в общении. Угадывается тип воспитания, отличавший интеллигенцию того времени – с обостренным чутьем на казенную фальшь. Это те качества личности Веры Хлебниковой, о которых говорит Петр Митурич на страницах своих воспоминаний.
Работа Анатолия Метлы из мира Веры Хлебниковой возвращает нас в Иерусалим, куда из Астрахани простым паломником пришел купец первой гильдии Алексей Иванович Хлебников, совершив свое последнее земное странствие, и его душа устремилась в Царство небесное… Его внукам и правнукам не довелось пешком пройти этот путь. Они обрели свой духовный центр в творчестве: «Творчество для меня – молитва самая чистая, которая подымает всё моё существо», – писала Вера Хлебникова.
Во взаимоотношениях друг с другом они достигли такой культуры, которая «отрешает от мира» (В.Хлебникова).
В 1922 году Петр Митурич проводил в последний час гениального поэта Велимира Хлебникова – духовной половины Веры. Велимир объединил их. Началась уникальная переписка между художниками. В 1925 году Вера стала Хлебниковой-Митурич. В 1941 году Вера ушла из жизни, проводив на фронт сына. Рядом с нею был ее муж – Петр Митурич. Семнадцать лет счастья, как семнадцать мгновений весны…
«НАДГОСУДАРСТВО ЗВЕЗДЫ»
Среди работ, составляющих посмертное наследие Веры Хлебниковой, сохранился эскиз к незавершенной картине под названием «Братский союз народов». Проект «Художник и слово» отражает мысль этой незаконченной работы. Люди искусства разных стран составляют этот союз. И акция «Израильские художники – памяти Веры Хлебниковой» – уже второй международный проект Объединения профессиональных художников Израиля с Астраханской государственной картинной галереей имени П.М.Догадина.
В Израиле качественное обновление культуры происходит в значительной степени благодаря вкладу в изобразительное искусство выходцев из стран восточно-европейской диаспоры, творчество которых в музейном пространстве мира уже определяет представление об израильском изобразительном искусстве. Многие из них, состоявшись в стране репатриации и за ее пределами, сегодня ощущают потребность отдать стране, где они родились и получили профессиональное образование, частицу нового творческого обретения себя. Собственно, в этом и заключается воплощение идеи «Общества Председателей Земного Шара», Первым Председателем которого был Велимир, убежденный в том, что движущей силой общества должны стать творцы культуры, ведущие мир к гармонии. Впрочем, и без членского билета «предземшара» мир настоящего творчества един, как «Надгосударство звезды» (В.Хлебников).