Автор оригинала: Галина Подольская
ЯФФО
Яффо – город на изломе волны. Легенды и истории слились в нем в замысловатую цепь серьезных и проходных событий. Морской ветер отшлифовал ее своим дыханием. Что-то отточил, переточил, заморочил, но, к счастью, «не выветрил» аромата старого приморского города. Так сложились эти стихи – прямо здесь в Яффо на берегу Средиземного моря, словно письмена переплетенных тут дорог, на которых, Бог знает в каких пространных измерениях, и мне довелось быть...
Город Персея, Яффета
И Андромеды-волны,
Полон лазурного света,
Полон морской тишины.
Город Горгоны, Дракона,
Судеб людских волосок.
Город легенд прокаленных,
Точно прибрежный песок.
ДАКТИЛИ МОРЯ
Ночью бесчисленное количество яхт отзывается мириадами огней на зов своего прадедушки – Яффского маяка. Мало кто, кроме гидов, помнит, когда его построили. Кажется, что он стоял вечно и всем помогал своим красным мигающим огоньком на белой лебяжьей шее. А уж кто сюда только ни заплывал даже в «гудящее» тяжелыми дактилями море…
В мареве моря, окутанный пеной махровой,
Город семитский заснул на портовых цепях.
Слушают кнехты морское, соленое слово,
Что, словно рыба, трепещет в ловецких сетях.
В Яффо везли финикийцы все лучшее в мире,
Хоть возмущались немало Ашдод, Ашкелон.
Кедр ливанский, что рос в чужеплеменном Тире, –
Кедр для Храма – и выстроил Храм Соломон.
Яффо-цирконий отдал Клеопатре Антоний,
Выспренний вкус покорив игрой граней простых.
В сладостном стоне застыл ее вздох в полутоне –
Очень ценила царица мужчин «золотых».
Яффо Яффета… – гудит посейдоново слово…
Зоркий маяк, как стрела, верен Яффо судьбой.
Город семитский, заснувший, как грузчик портовый,
Он и во сне слышит моря соленый прибой…
ВОЙНА И ЧУМА
Все в истории начинается мятежом и заканчивается диктатурой, если только сама природа не вмешивается в ход событий, неожиданно внося стойкое равновесие в жесткость мира. Это вмешательство порою бывает еще более жестоким, но именно оно и выявляет сильных духом. Так произошло и во времена, когда Наполеон, двигавшийся из Египта на Акко, занял Яффо, теряя армию, пораженную чумою.
Он был для армии законом,
Как карманьола всех времен…
Пал Яффо под Наполеоном –
Покорен или покорён?
Военный гений и диктатор,
Здесь, словно выбился из сил,
Здесь утомленный император
Солдатский госпиталь «разбил».
Чума своей косой косила
Всех, кто был прав и виноват.
Лишь кармелитка жизнь «дарила»
И поднимала вновь солдат,
Чтоб гильотине «не молились»,
Чтоб не страшил их эшафот,
Чтоб «человечности» учились,
Пусть войны, пусть чума грядет...
ЛЕГЕНДА
Согласно морским поверьям линия горизонта означает границу между мирами, а чайка – морскую душу. Но человек так устроен, что, сползая с полюсов легенд, в какой-то момент начинает творить собственные, словно пламя, замурованное в безднах, вырывается наружу. И тогда рука обретает уверенность, размах – силу, фантазия – плоть.
Как гроздья солнц над морем разлиты
Летят судьбы мистической хозяйки –
Летят, летят стремительные чайки –
Бесстрашные, как дерзкие мечты.
Но тайну птиц приморских «прокричал»
Проказник ветер эхом семиструнным,
Что залетел на городской причал
К легендам и сказаньям златорунным.
Хочу, как чайка, морю присягнуть,
Мистическою тайной очарована,
И вот уже волной татуированной
Ласкает море чувственную грудь.
И пенный Посейдон ревниво мечется,
Чтобы, как встарь, любовь завоевать
Еще одной «ракушки человечества»-
Той, что посмела с вечностью играть.
Маяк сияет, как венец венчальный,
И перламутром волны налиты.
Парю над морем белой яффской чайкой –
И не страшусь безумной высоты.
ЯФФСКАЯ ЧАЙКА
ФридрихНицше утверждал, что высшую философию влюбленного в море можно заключить в тезис: «жить для того, чтобы исчезнуть». Но так заблудиться в лабиринтах собственных пещер может лишь гениальный философ. Приморские города, они живут у моря, хранимые магическими пентаграммами, выводимыми и смываемыми невольницами-волнами на берегу.
Чайки «висят» над водою и просят пощады,
Стонут, кричат одержимо в свинцовую пасть,
Море ревущее ропщет, рокочет тирады:
– Вы ли не рады морские припомнить обряды,
Вы ли не рады в пучине-кручине пропасть?
– Нет! Не хочу! И на пирсе стою осторожно,
Есть светлый Яффо, как парус за хрупкой спиной.
Улочки «жмутся», но тесно ль влюбленным на ложе?
Яффский причал – он, как пристань мечты неземной.
Яффская чайка парит, или снова мне снится?
Вон – от луны до волны аметистом горит…
Яффская чайка, а, может быть, синяя птица –
В теплых ладонях моих, безмятежная, спит?
Затихло море. Воздух мокрый и чистый до просини, и, как всегда, с запахом рыбы, который, кажется, никогда «не выветривается» – даже в «завертях» налетающего и улетающего морского ветра. Яффо...